Main Menu

Поиск

Варапаев.ru - официальный партнер хостинга Beget

Акмеизм как литературное направление сыграл одну из главных ролей (наряду с символизмом, футуризмом и некоторыми другими течениями) в развитии русской поэзии рубежа XIX – ХХ веков. Однако и в более поздние периоды он продолжал оказывать влияние на отечественный поэтический процесс.

Об акмеизме написано немало, однако, как представляется, всё-таки следует детализировать принципы, составляющие ценностную основу акмеистической парадигмы, тем более, что именно в этом аспекте в дальнейшем будет рассмотрено влияние этого литературного направления и его представителей на развитие русской поэзии.

Первым таким принципом является принцип культуроцентризма. Можно сказать, что это краеугольный камень акмеизма, на котором строится вся акмеистическая картина мира. Как отмечает Т.А. Пахарева, «исходя из понимания акмеизма как поэзии культуры, формируются практически все основные концепции акмеизма – и концепция «семантической  поэтики»,  и  концепция «петербургской поэтики» В. Вейдле, и семиотическая  концепция акмеизма И.  Смирнова» (Т.А. Пахарева).

Однако это не означает, что акмеизм является направлением, абсолютизирующим эстетическое начало, как утверждают некоторые литературоведы. Так, М. Эпштейн, в своей типологии циклов развития  литературы причисляет  акмеизм  к  течениям  «эстетической  фазы»  литературного  процесса,  которые порождают  поэзию  и  прозу  «как  бы  чисто  феноменальную,  очищенную  не  только  от  социально-моральных  заданий  и  религиозно-мистических  притязаний,  но  и  от  концептуальных  минус-содержаний. В величайшую добродетель художника возводится чувственность: зрение, слух, осязание, то есть все то, что возвращает эстетику к самой себе, как дисциплине чувственного познания» (М. Эпштейн). 

Представляется, что это несколько упрощенное понимание сути акмеизма.

Интересно в этом отношении утверждение Е.В. Ермиловой, которая соглашается с мнением В. Ф. Ходасевича, считавшего, что акмеизм представляет собой вариант раннего, «эстетического» символизма, некий вариант декадентства (Е.В. Ермилова).

Вряд ли можно согласиться с таким мнением, достаточно просто сравнить поэзию ранних символистов и акмеистов, чтобы понять, что довольно затруднительно найти между ними хоть что-то общее. Особенно, когда речь идет о по-настоящему программных произведениях, ставших визитной карточкой обоих направлений. Конечно, некоторые произведения могут содержать отсылку к другому направлению. Это бывает у всех. Даже ниспровергатели всего и вся, называвшие себя футуристами, очень часто «грешили» тем, что создавали произведения, которые можно было отнести к какому угодно направлению, но только не к футуристическому. 

В некотором роде можно согласиться с Е.В. Ермиловой в том, что поэзия акмеистов наполнена пессимизмом, но при этом стоит подчеркнуть, что это пессимизм совсем иного рода, чем, например, у Блока или Андрея Белого. Безусловно, «акмеистическое приятие мира далеко от примитивного оптимизма, но это автоматически не означает, что такое трагическое приятие мира опровергает самое себя и смыкается с декадентским отвержением мира» (Т.А. Пахарева).

Для акмеистов характерной позицией было не пассивное отношение к действительности, а деятельное присутствие в ней, в том числе, и посредством своей поэзии. «Именно в этом видит основной смысл своих стихов Гумилев («Мои читатели»), из этой акмеистической школы трагического взаимодействия с миром вырастает мандельштамовская гражданская позиция «мужа», заявленная в статьях начала 20-х годов, о трагической же причастности бытию этого мира как принципиальной позиции Ахматовой на протяжении всего ее творчества говорить представляется излишним. Насколько далеко все это от абстрактных экзотизмов раннего Брюсова или сологубовской мечты о «звезде Маир», воплощающих именно декадентское отношение к проблеме «этого» и «того» миров, совершенно очевидно» (Т.А. Пахарева).

Безусловно, «акмеизм – это тоска по мировой культуре» (О. Мандельштам), и здесь можно смело говорить о стремлении акмеизма вернуться к идее «чистого искусства». Однако само понимание акмеистами культуры сопряжено, во-первых, с этическими ценностями, во-вторых, с деятельным отношением к миру. Кроме того, «сама функция культуры, выделенная акмеистами в связи с задачами собственного творчества, – «европеизировать и гуманизировать» ХХ столетие – никак не вписывается в «эстетскую» концепцию акмеизма, а скорее свидетельствует о социальной значимости культурной деятельности для акмеистов и тесной взаимосвязи в акмеистическом мироощущении бытия в культуре с бытием в истории» (Т.А. Пахарева). 

Вторым базовым принципом акмеизма является этикоцентризм, тесно связанный с принципом культуроцентризма. Этикоцентризм проявлялся у разных представителей акмеизма в различной степени, но довольно очевидно, о чем свидетельствуют, например, многие произведения Гумилева, Ахматовой, Мандельштама, для которых такие этические категории, как совесть, верность, предательство нашли отражение в многочисленных образах и дали развитие многим основным мотивам их произведений. «В этическую плоскость часто обращено у них и переживание религиозного чувства и связанных с ним понятий греха, жертвы, смирения. В этой же плоскости находится и тот круг понятий, который связан с творчеством: творчество как хвала Богу (Гумилев), как исполнение долга памяти (Ахматова), как путь к осуществлению добровольной жертвы (Мандельштам) (Т.А. Пахарева). 

Третьим базовым принципом акмеизма является принцип историзма. У представителей этого направления этика и история всегда взаимообусловлены. Именно история часто становится у акмеистов тем пространством, где и осуществляется моральный выбор. Недаром, в произведениях акмеистов можно видеть присутствие таких мотивов, как мотив исторической памяти, власти, подвига, гражданского мужества и т.п.

Четвертым базовым принципом акмеизма можно назвать принцип сопричастности происходящему. Акмеисты никогда не отстраняются от действительности, от того мира, где они живут, и от происходящих в нём событий. Они сопричастны общей исторической судьбе своего народа и всей человеческой цивилизации. Об этом говорит, например, В. Мусатов, заявляя о слиянии лирического героя Мандельштама с рядовой «массой», «разночинством» (В. Мусатов). Очевидно, что и другие акмеисты воспринимали окружающих таким же образом. Здесь достаточно вспомнить ахматовский «Реквием» или «Моих читателей» Гумилева. Здесь можно согласиться с мнением Д. Сегала, который отмечает, что «… идея пути (с его зигзагами, подъемами и падениями) в плане личной биографии сменилась идеей единой судьбы, в которой есть лишь постепенное, все более и более точное приближение к смысловому центру судьбы» (Д. Сегал). Такая сопричастность акмеистов к судьбам окружающего мира не является чем-то уникальным (достаточно вспомнить поэзию С. Есенина), но всё-таки она является одной из характерных черт акмеистского искусства.

Пятым основным принципом акмеизма является принцип синтеза физического и духовного начал. В поэзии акмеизма физическое бытие постоянно обнаруживает в себе те или иные формы присутствия духовного и божественного начала. Для мировоззрения и произведений представителей этого направления характерно стремление показать присутствие в каждом явлении действительности высшего начала, некой духовной основы, некого божественного замысла и промысла. Так, у Ахматовой самые обыденные вещи, типа лопухов и крапивы, могут становиться стимулами к глубочайшему пониманию действительности, ведущему, в свою очередь, к собственному внутреннему перерождению.

Таким образом, акмеизм, представляющий собой весьма необычное явление в отечественной и мировой поэзии и базирующийся на собственных, заметно отличающихся от других литературных направлений, принципах, оставил очень яркий след как в отечественной, так и мировой культуре, и по мнению некоторых исследователей, оказал весомое влияние на поэтический процесс ХХ – начала XXI века.

Именно акмеистическим тенденциям в русской поэзии последних десятилетий XX и начале XXI века посвящен цикл публикаций Татьяны Анатольевны Пахаревой, с которыми можно познакомиться здесь.

 

Автор: Дмитрий Варапаев

Читайте также мои статьи о лирике Тютчева (здесь, здесь и здесь) и Фета (здесь и здесь).

***

*****