Еще одним типом отношений природы и человека является противопоставление природы в единстве с лирическим героем другим людям. В стихотворении «Я обманывать себя не стану» единство лирического героя с животным миром (КАЖДАЯ СОБАКА ЗНАЕТ МОЮ ЛЕГКУЮ ПОХОДКУ; ЛОШАДЬ ГОЛОВОЙ КИВАЕТ МНЕ НАВСТРЕЧУ; ДЛЯ ЗВЕРЕЙ ПРИЯТЕЛЬ Я ХОРОШИЙ) эксплицитно протпвопоставлено человеческому миру: СРЕДЬ ЛЮДЕЙ Я ДРУЖБЫ НЕ ИМЕЮ, Я ДРУГОМУ ПОКОРИЛСЯ ЦАРСТВУ. В целом антагонистические отношения между миром природы и миром человека не характерны для есенинской лирики.

Различная степень единства лирического героя и природы находит свое отражение и в том, какое стиховое пространство занимает это единство. Оно может быть лейтмотивом развития лирического сюжета и может быть эпизодическим, как, например, в стихотворении «В том краю, где желтая крапива», где слияние мира природы и мира лирического героя происходит лишь в конце произведения. Усиление отмеченного единства от начала к концу стихотворения - типичная черта есенинского идиостиля. Так, в рассматриваемом произведении природная парадигма вначале выполняет проективную функцию: 

В том краю, где желтая крапива 

И сухой плетень, 

Приютились к вербам сиротливо 

Избы деревень. 

Там в полях, за синей гущей лога, 

В зелени озер, 

Пролегла песчаная дорога 

До сибирских гор. 

В 6-й и 7-й строфах мир лирического героя и мир природы, существуя как самостоятельные миры, начинают взаимодействовать: 

Я одну мечту, скрывая, нежу, 

Что Я сердцем чист. 

Но и я кого-нибудь зарежу 

Под осенний свист. 

И меня по ветряному свею. 

По тому ль песку, 

Поведут с веревкою на шее 

Полюбить тоску.

И только в последней строке заключительной строфы (ЯЗЫКОМ ЗАЛИЖЕТ НЕПОГОДА ПРОЖИТОЙ МОИ ПУТЬ) происходит полное слияние этих миров, когда границы, противопоставляющие их, разрушены.

 

Автор: И.И. Степанченко

 

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.

***

*****