Отношения природы и человека в лирике С. Есенина различны - от полного слияния до отталкивания. Полное слияние лирического героя с природой характерно, например, для стихотворения «Матушка в Купальницу по лесу ходила». Лексемы Я и МАТУШКА входят к один ряд с наименованиями природных реалий - ЛЕС, РОСА, ТРАВЫ, ЗОРИ, РАДУГА, СНЕЖИНКА. Полное слияние в то же время не приводит к очеловечиванию природы пли «оприродованию» человека. Каждый из миров един с другим, сохраняя свою автономию.

Подобными отношениями человека и природы характеризуется и стихотворение «Зеленая прическа, девическая грудь». Однако от предыдущего стихотворения его отличает отсутствие «равноправия» со­ ответственных миров: природа очеловечена, является частью человеческого мира, который анализируется в стихотворении. Метафорический характер приобретают не отдельные обозначения природных реалий (БЕРЕЗКА, ПРУД, ВЕТЕР, ЛУННЫЙ, ДРЕВЕСНЫЙ и т.  д.), а текст в целом. Черты персонификации, подкрепленные прямым диалогом лирического героя с березкой, не вводят в стихотворение иного предмета, с которым сопоставляется березка. Стихотворение воспринимается как посвященное не девушке, а березке, хотя и наделенной человеческими чертами.

Аналогичные отношения природного и человеческого миров наблюдаются в стихотворениях «Пойду в скуфье смиренным иноком», «В том краю, где желтая крапива», «О красном вечере задумалась дорога» и др.

Противоположный «крен» в сторону природы единство природной и человеческой парадигм приобретает в стихотворении «Край любимый! Сердцу снятся». Здесь человек является частью природного мира. Этот эффект достигается, в частности, за счет количественного преобладания слов природной парадигмы по сравнению со словами парадигмы ЧЕЛОВЕК. Кроме того, ведущий характер одного из сопоставляемых миров определяется такой особенностью пересечения парадигм, как специфика распределения функций членов метафорических сочетаний. Расшифровывающий член метафорической синтагмы, представляющий ведущий мир, входит в природную парадигму: РИЗА КАШКИ, ИВЫ - КРОТКИЕ МОНАШКИ. Подобные отношения рассматриваемых парадигм характерны и для стихотворений «Покраснела рябина, посинела вода», «Хорошо под осеннюю свежесть» и др. В зрелом творчестве С. Есенина преобладают стихотворения второго подтипа, в которых при слиянии мира человека с миром природы последний занимает подчиненное место.

Природа и человек в лирике С. Есенина могут находиться в антагонистических отношениях, противостоять друг другу. В эпизодической форме это противостояние проявляется уже в стихотворении «Матушка в Купальницу» в заключительных строках: КАК СНЕЖИНКА БЕЛАЯ, В ПРОСИНИ Я ТАЮ ДА К СУДЬБЕ-РАЗЛУЧНИЦЕ СЛЕД СВОИ ЗАМЕТАЮ. Эти строки понимаются по-разному. С точки зрения логики развития лирического сюжета СУДЬБА лирического героя в его единении с миром природы, заложенном самим его появлением на свет. В конце стихотворения СУДЬБА предстает как РАЗЛУЧНИЦА. СЧАСТЬЕ НАГОТОВЕ, которое ПРОРОЧИТ лирическому герою СУТЕМЕНЬ КОЛДОВСКАЯ, не устраивает его (НЕ ПО СОВЕСТИ СЧАСТЬЕ НАГОТОВЕ). Противопоставленность судьбе - это одновременно и противопоставленность породившему лирического героя миру природы. Отношения единства и одновременной противопоставленности человека и природы встречаются в таких стихотворениях, как «Песнь о хлебе», «Не жалею, не зову, не плачу» и др.

Собственно антагонистические отношения рассматриваемых миров характерны, например, для стихотворения «Зашумели над затоном тростники». ВОЛНА, МЫШИ, ВЕТРЫ, наделенные отрицательно- оценочными характеристиками, противопоставлены ДЕВУШКЕ и играют в ее судьбе пагубную роль. Природа может быть враждебной человеку, как и человек может быть враждебен природе. Так, в стихотворении «Пропавший месяц» при взаимодействии природного и человеческого миров человек оказывается активным началом, противостоящим природе.

 

Автор: И.И. Степанченко

 

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.

***

*****